«Во дни разлук и горестных сомнений»,— Как нам писал из Франции Тургенев. Не надо слез и горьких сожалений, Она уехала с другим купаться в Крым. Я в это время по тайге, как аллигатор, Несу громадный щелочной аккумулятор. В груди молотит, словно перфоратор, Но я молчу и напеваю про себя: Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой. Кто-то другой ей наливает «Цинандали». Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой И нежно поет ей это дивное танго. Он был простым и скромным аллопатом, Я, впрочем, путаю, скорей — гомеопатом. А если даже и патологоанатом, То все равно у них всех денег до хрена. А я кукую от зарплаты до аванса: Изобретаю вечно чудеса баланса. И в состояньи гипнотического транса Я у окошка кассы напевал: Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой. Кто-то другой ей наливает «Гурджаани». Твердой рукой он бутерброд ей мажет красной икрой И нежно поет ей это дивное танго. Она прелестна, ей в тени не слишком жарко. На пляже млеют сталевары и доярки. Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки, Тихонько кушает протезами шашлык. Меня трясет, и зуб на зуб не попадает, По вертолету только челюсти летают, А временами и сознанье пропадает, А в животе от голода ревет… Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой. Кто-то другой ей льет в бокал «Вазисубани». Твердой рукой он бутерброд ей мажет просто икрой! И нежно поет ей это дивное танго. Зачем, зачем я не пошел в гомеопаты И не послушался ни мамы и ни папы. А угловатые мозолистые лапы Не для ее покрытых солнцем плеч. Энцефалитные на мне резвятся клещи. Я не скажу, что б я любил такие вещи. В желудке чистая вода ритмично плещет. И это все. Но я не плачу, а пою: Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой. Кто-то другой ей льет в бокал «Напареули». Твердой рукой он бутерброд ей мажет… И нежно поет ей это дивное танго.
Источник:
